любопытности

[inek]

16.12.2011 в 22:41

Пишет  Маг и Чародей:

Alisa X уже год как перевела "диалог" с М. Кунце. TdV был там тоже.
На сайте StoryArchitekt давно уже лежит выложен «диалог» М.Кунце с людьми, которым небезразлично его творчество. Это не совсем он-лайн конференция, Кунце иногда отвечал только несколько дней спустя. За период весна-осень 2009 года там накопилось около двух тысяч вопросов-ответов.
Я опущу все вопросы (коих очень много), относящиеся к «любит - не любит»: про «чужие» постановки и всяких артистов. Австро-германо-венгерских артистов очень много – всех к Кунце/Леваю все равно не трудоустроишь. Чаще всего подбор актеров происходит с согласия авторов, поэтому с большой долей вероятности можно сказать, что если кто-то играет какую-то роль в мюзиклах Кунце/Левая, значит Кунце нравится, как данный актер это делает. Далее, пресекались попытки узнать сыграет ли кто-нибудь лучше, чем имярек такую-то роль: актер – не робот – к нему не применимы категории «хорошо – лучше – лучший»; нельзя сыграть лучше – можно сыграть по-другому.
Переведу я только вопросы, касающиеся «собственных» мюзиклов М.Кунце, постараюсь расположить их блоками, в хронологическом порядке появления на свет этих постановок, а внутри блока - по логике развития самого мюзикла.
"Элизабет"
«Танец вампиров»
«Моцарт!»
«Ребекка»
«Мария-Антуанетта»

Переводы найденные  alana.
перевод выходной арии Кролока (да, кажется, перевод не очень точный, но другого не нашла).

Gott ist tot

Долгие годы я был

Лишь предчувствием в тебе.

Теперь ты ищешь меня,

Тоскуешь по мне.

Ну же, радуйся! Нас разделяет

Всего несколько сантиметров.

Когда я тебя позову,

Ничто больше не будет тебя держать,

Тебя, пробудившуюся ото сна

И изголодавшуюся по счастью.

Бог умер.

Его больше не будут искать.

Проклятьем мы обречены

на вечную жизнь.

Она тянет нас ближе к солнцу,

Однако мы страшимся света.

Мы верим только лжи

И презираем самоотречение.

Чтобы любить что-то,

Мы должны это ненавидеть.

То, что я спасаю, погибает.

То, что я благословляю,

должно погибнуть.

Только мой яд даст тебе здоровье.

Чтобы жить, ты должна умереть.

Воспари со мной в пропасти ночи

И потеряй себя во мне. Мы дойдем

До края каждой вечности.

Я укутаю тебя в свою тень

Ну же, радуйся!

Нас разделяет

Всего несколько сантиметров.

Когда я тебя позову,

Ничто больше не будет тебя держать,

Тебя, пробудившуюся ото сна

И изголодавшуюся по счастью.

Умер Бог, он больше не нужен.

Вечная жизнь - вот наше проклятье.

Нас тянет приблизиться к Солнцу,

Но мы боимся света.

Мы верим только в ложь,

Презираем любые чувства.

То, что не удостаивается нашей ненависти,

Мы не можем и любить.

Про солнце наши забыли. про такое важное солнце!

ну и, конечно, никуда без главной арии Кролока.

Die unstillbare Gier

Наконец настала ночь.

На небе - ни звезды.

Луна спряталась,

Потому что я навожу на нее ужас.

Ни огонька в море мира.

Ни одного фальшивого луча надежды.

Только тишина. А во мне -

Тени моей муки.

Зерно было золотым, а небо - чистым

В тысяча шестьсот семнадцатом,

Летом.

Мы лежали в траве,

которую волновал ветер.

Ее рука на моей коже

Была нежной и теплой.

Она не чувствовала, что я потерян.

Я сам еще верил,

Что выиграю.

Однако в этот день

это произошло впервые.

Она умерла на моих руках.

И всегда, когда я

Брал в руки что-нибудь живое,

В моей руке ничего не оставалось.

Я хотел бы быть пламенем,

Стать пеплом,

Но никогда я еще ничего не сжег.

Я хочу подняться высоко, и еще выше,

И еще глубже нырнуть в Ничто.

Я хочу быть ангелом

Или чертом.

Но я нечто иное, как

Существо,

Всегда желающее то,

Чего не получит.

Если бы для меня было возможно

хотя бы одно мгновение счастья,

Я заплатил бы за него вечной печалью.

Но все надежды напрасны,

Потому что голод никогда

не прекращается.

Дочь пастора впустила меня в комнату

В тысяча семьсот тридцатом году,

Однажды майской ночью.

Кровью из ее сердца я написал

стихотворение. На ее белой коже.

А паж кайзера из обоза Наполеона:

В тысяча восемьсот тринадцатом

Он стоял перед замком.

Я не могу себе простить,

Что его скорбь

Не разбила мне сердце.

И все же каждый раз, когда я

Дотрагиваюсь до живого существа,

Я чувствую, как жизнь ломается.

Я хочу понять мир

И все познать,

Но не знаю даже самого себя.

Я хочу стать свободным, еще свободнее,

Но никогда не сброшу свои цепи.

Я хочу быть святым

Или преступником.

Но я всего-навсего. Существо,

которое пресмыкается и лжет,

И должно уничтожать то,

Что оно любит.

Каждый верит, что однажды

все наладится,

И поэтому мирится с тоской.

Я хочу когда-нибудь

наконец насытится,

Но голод никогда не прекращается.

Некоторые верят в человечество,

А некоторые - в деньги и славу.

Некоторые верят в искусство и науку,

В любовь и героизм.

Многие верят в разнообразных богов,

В чудеса и знаки,

В небеса и ад,

В грех и добродетель,

И в Библию.

Однако настоящая сила,

Которая правит нами,

- это постыдный, бесконечный,

Снедающий нас изнутри, разрушающий

И вечно неутолимый голод.

Вам, смертным, вам, кто

завтра может умереть,

Я предсказываю

Здесь и сейчас:

Еще до начала следующего тысячелетия

Единственным богом,

которому служат все,

Станет неутолимый голод.

в этом случае в нашей версии уже совсем многого не хватает.